Я никогда не хотела никого зацепить за живое. И не хочу и сейчас. Но в моих мыслях витает чувство под названием Отчаяние. Я всегда жила с ним. И оно вырвалось из меня, как это было и раньше. Я знаю, моя бредятина не тронет никого, ведь все так... глупо.
Помни
Вихрь. Вихрь рыжих локонов. Они дотронулись до стены, тенью легли на асфальт, шлейфом тянулись сзади…
Капли. Они падали на асфальт ежеминутно, разбиваясь осколками. И оставались позади… Далеко позади…
Взгляд. Карих глаз. Он пронзил насквозь, он рассек стены и он отдался сам себе… Больше он не принадлежит Ей.
Дым. Дым сигарет. Одна за другой их выкуривали, нервно глядя в ночное небо и считая эти чертовы звезды. Сбиваясь, счет начинался опять. И опять. И опять…
Всхлипы… Они лишь рассеивались в сигаретном дыме, исчезая лишь для Нее. Она стыдилась. Но ничего не могла сделать. Разрывая сердце и душу, слезы рвались из Нее…
А лицо было каменным. Слезы оставляли дорожки, они повторяли форму губ и лица и доходя до подбородка соскальзывали. На джинсах мокрое пятно. Пошло все к черту.
Щелчок. Да. Руки. Никогда не принадлежавшие Ей, они не принадлежали Ей и сейчас. И снова дым. Глаза еще сильнее наполнились влагой. По уже проведенным дорожкам заструились слезы.
Она открыла рот, и одна маленькая слезинка попала на язык. Она вздрогнула. И вновь сигарета. Она затянулась. Закрыла глаза. Откинувшись назад, Она улыбнулась уголками губ. А где-то вдалеке играет Аврил Лавин… Она ведь любила ее. Когда-то.
Открыв карие глаза, Она посмотрела на небо. Эти чертовы звезды. Она ведь и их любила когда-то. И даже Его… Но это прошло.
Она перегнулась через ограду моста. Вода… Река… Они никогда не манили Ее, ведь Она наслаждалась жизнью… Теперь же Она улыбнулась уголками своих тонких губ снова. Как наивно… Какой же дурой она была… Верить в Добро. Верить в Чудеса. Верить в Счастье. И Она слепо верила. Душа трепетала при виде этого самого Добра. Сердце замирало в ожидании Чуда. И Она думала, что ее жизнь наполнена Счастьем. Как же жестоко Она ошибалась…
Круг… И еще один, рядом. И еще один, уже наложенный на самый первый. Она вздрогнула. Да. Это же слезы. Снова улыбнувшись, Она зажмурилась. Слезы заструились быстрее, и Она открыла глаза. На спокойной водной глади виднелись 4 круга. И вот даже они ушли в прошлое, ничего после себя не оставив.
Ветерок приятно трепал Ее рыжие волосы. Она самозабвенно провела по ним рукой. И Ее рука сама по себе скользнула к шее, которая была холодна. К губам, которые были влажными от слез. К глазам, которые слепо взирали на небо, на звезды. Дура.
Слезы заструились еще быстрее от мысли, что все это не Ее. Она не привыкла ко власти, нет. Она просто всегда знала, что позади нее мощь. А теперь Она один на один сама с собой. Ее тело непроизвольно вздрогнуло. Но Она твердо знала – оно не Ее. Чужое. Она просто вселилась в него, выполняя свой «долг», хладнокровно убивая и свято веря в то, что это во имя Добра. Ну почему это случилось именно с Ней?
Ей хотелось крикнуть в ночное небо. Но она не могла. Голос исчез, да Она и не хотела больше говорить. А ведь голос исчез тоже во имя этого чертового Добра… Ради того, чтобы спасти тот Оплот, ту жуткую Крепость Добра… Отдать свой голос, чистый и ясный, любому, кто хочет. Эта была лишь плата. И все равно этот мерзкий Оплот Вечности пал. Да и пропади прахом то, что верило в него. Включая и Ее.
Она проклята и уже давно. С того самого момента, как взяла на себя лидерство. Она презрительно скривила губки. И снова две одинокие слезы скатились по ее щекам. Нет, Ей больше не вытерпеть вот так, ничего не делая и каря Себя.
Признав на последнюю минуту, что все тело принадлежит лишь Ей одной, Она прыгнула. Нет, ей не было страшно. Пусть Ее фигуру озаряли лучи от фар машин, пусть звезды слепо взирали на Не, пусть луна насмехалась над Ней. Плевать на все. И будь все проклято. Все, во что Она верила. Все, что Она любила.
Темнота… Тишина… Покой… Она надеялась, что это лишь Ее. Хоть что-то, по-настоящему принадлежащее Ей…
Она услышала голоса. Она открыла глаза, надеясь, что у Нее этого не получится. И вот больница. Нет, только не опять! Она задержала свое прерывистое дыхание и почувствовала что-то, что сжимало Ее. Выдохнув, Она продолжила ждать… Ждать… Опять. Она уже ждала раньше, Она все ждала своего Счастья, которое отвернулось от Нее…
- С ней все будет в порядке?
- Мы не знаем. Но должно быть.
- Ответьте мне честно – она умрет?
- Мы  не будем загадывать… Не будем.
Это привело Ее в бешенство. Сдерживая порывы Ярости, которую Она познала лишь сейчас, Она медленно встала. Нащупала рукой экран. Сжала руку в кулак и разнесла экран вдребезги. К Ней кинулись, Ее обхватили руками, но Она держалась. Схватив осколок этого экрана, который был ее единственным спасением, Она сначала слабо чиркнула по запястью, затем с силой вонзила стекло в главную вену. Она ничего не чувствовала. Лишь Слабость. Бесконечную Слабость, вперемешку с Яростью. Улыбнулась. Она все еще чувствовала этот осколок в руке. И еще раз вонзила его в уже пронзенную вену. Кто-то закричал. Но Ее скрутили еще сильнее.
Она не чувствовала Боли. Она улыбалась. Но не посмела открыть глаз – кровь всегда вызывала у Нее Отвращение. Слабость… И снова крик. И Ее скрутили сильнее… А осколок не забрали. Глупцы. До чего же они наивны… И Она слабо чиркнула осколком по ране. И стекло выпало. Оно разлетелось вдребезги, как разлетались Ее слезы. И снова закричали.
- За Свободу…
Хрип, вырвавшийся из Нее, был последним. И Она замолчала. Навсегда.