Глава № 2. Мим.

— Да потому, мальчик мой, что есть такая вещь — судьба. И нет ничего сильнее. Кому-то предназначено менять мир. Кому-то это не дано. Кому-то предназначено сотрясать государства, а кому-то стоять за кулисами… с ниточками от марионеток в перепачканных мелом руках.
© С. Лукьяненко «Ночной дозор».

Пустые улицы, дома, магазины, метро. Наш Хитерфилд – гиблое местечко, здесь уже ничего не осталось. И зачем я это знаю?

А к черту все.

Корнелия меня ждет уже около часа, а я, как завороженная, смотрю на мима, показывающего очередное представление.

Я знаю – он в этом парке каждый день. Многие проходят мимо, многие крутят пальцем у виска. Но его это и не волнует. Мим здесь для тех, кто сможет его понять. А таких мало, но они – есть.

Мужчина скользит взглядом по мне и улыбается. Ведь знает все, а ничего не скажет. Просто живет своей маленькой пантомимой, и ему этого достаточно.
Мы чем-то с ним похожи.

Я тоже живу в своем придуманном мирке, где нет вообще ничего. Кроме неба. Живого. Единственного, что там существует.

А в реальности – и этого нет. Только бессмысленная серость.

А на руках шрамы. И ничего не осталось прежним.

Задумчиво накручиваю прядь на палец – глупая привычка, теперь уже и не избавиться. Да и кому оно надо?

Как одинокий мим, запертый в пространствах невидимого лабиринта, осторожно ощупывает стены, боясь наткнуться на ловушку, так и я, еще во что-то веря, стараюсь жить. Жить не по правилам – какие, к черту, правила, если душа мертва? – гораздо сложнее, чем следовать им. Почему-то так больше зацикливаний на чем-то не нужном.

Холодное утро, остывшее кофе и очередная сигарета – такова моя личная пантомима.

Лицо перемазанное белой краской. И на руках – что-то красное. Вроде, это было вино. А может – кровь, я вчера порезалась об осколки бутылки. Или не вчера? Или это осколки не бутылки, а бокала? Не помню. Да и какая к черту разница?

Это уже не имеет значения. А имеет то, что осталось где-то в прошлом.

А наше время уходит. Дождем с неба, песком сквозь пальцы.
Но мы ничего не можем, да и не сможем – не в этой жизни, не в этой правде! – что-либо сделать.
Наша боль – общая на всех, только всегда разная.

И она  течет по венам. И ты уже не в силах остановиться. Это – как наркотик, тянет все глубже и глубже…пока, наконец, не задохнешься.

Я научилась жить без этого, жить не дыша. Почти – только невзаправду.

Лишь играя одинокого мима в своей мертвой пантомиме.

А те, кто все-таки творят наши судьбы слепо взирают откуда-то сверху. Им не понять нас, зато мы – отлично понимаем их. Только все дело в том, что мы – всего лишь марионетки.

А где это видано, чтобы куклы могли говорить без права кукловода?

Я стучу в дверь. Корнелия почему-то терпеть не может звонки. Странно…
Видимо, из-за сильных мигреней – очередное последствие нашей силы.

Дверь открывается, и я вхожу к ней в дом…

* * *

И вот она – обрюзгшая и располневшая сидит передо мной, изредка помешивая жидкий кофе. Интересно, а Корнелия не опротивела самой себе?
Теперь у нее короткая стрижка – два года назад блондинка, повинуясь новому течению моды, подстриглась и теперь постоянно ходит с такой прической. Раньше у мисс Хейл была практически идеальная фигура, а теперь – и этого нет.
Единственное, что осталось неизменным, так это ее запястья. Как и десять лет назад они очень тонкие и изящные. Хотя это смотрится немного комично, учитывая теперешнюю комплекцию Корнелии.

Мы расположились в маленькой кухне, и подруга, время от времени делая крупные глотки, пытается учить меня жизни. И это не смотря на то, что сама проклинает свою.
Сейчас, Корнелия должна быть счастлива, ведь все получилось так, как она себе и представляла: она замужем за Калебом, у них три замечательных ребенка: два мальчика и одна девочка, большой дом.
Но семейным счастьем тут и не пахнет: похоже, они никогда и не любили друг друга, им просто это показалось. Просто юношеская влюбленность, ничего более.
Я знаю, что Корнелия ненавидит своего мужа, постоянно изменяет ему, а перед сном брезгливо целует Калеба в щеку и отворачивается к стенке. Хотя Калеб ничем не лучше ее. Через два года они разведутся.
- Вилл, тебе пора образумится, выйти замуж. Детишек завести. А то ты живешь, как не знаю кто. Похудела, осунулась, да на тебя смотреть страшно! – Я молчу, подозрительно разглядывая мутную жидкость в кружке. Терпеть не могу дешевый кофе. – Тем более, Метт любит тебя. Почему бы не…
- Так ты из-за него позвала меня? Это он попросил, да? – Блондинка опускает голову, нервно кусая губы. Что ж, я была права – от нас действительно ничего не осталось. Даже намека. – Прекрасно. Мне пора.
- Вилл… Я…
- Не надо. Лучше займись своей личной жизнью, а в мою не лезь. – Я внимательно смотрю на подругу и горько усмехаюсь. Ну да, подругу. А была ли когда-нибудь эта дружба? Кто эта женщина передо мной? Растолстевшая, с неровно накрашенными губами и первой плохо закрашенной сединой. Я ее не знаю. Куда девалась Корнелия Хейл? А нет ее. Есть лишь домохозяйка, жена и мать. И все. – Пока. Мне пора.

* * *

Я иду по опустевшей улице. Конечно, опять к этому миму. Ему жить гораздо легче, чем мне, ведь все его мысли – молчаливы.

Но мои ожидания не оправдываются – парк уже пуст.
Ничего не поделаешь, и я лениво иду среди высоких деревьев.
- Вилл… - Вот так встреча. Не ожидала его здесь увидеть. Как же, он теперь «звезда».
А он совсем не изменился. Та же походка, те же жесты, тот же взгляд…

Но я больше не краснею от каждого его прикосновения. Он больше мне никто. Я сама так решила.

Мы сидели на одной из старых лавочек, что сплошь исписаны словами «Я люблю того-то», «здесь был тот-то». И молчали. Пауза затягивалась, а мы все также молчали. Он –  не зная что сказать, а я – потому, что мне и говорить-то было нечего.

Метт смотрел на меня своими красивыми золотистыми глазами. А я смотрела в быстро темнеющее небо.
- Ты как?
- Да ничего. Живу, как живу. А ты?
- Не знаю. – Разговор, как разговор. Без надежд и каких-то обязательств. Обычная формальность. Не больше. То, что есть между нами.
- Вилл, я скучаю. Почему ты? – Я пожимаю плечами и, на мгновенье о чем-то задумавшись, достаю из кармана пачку сигарет.
- Покурим? – Метт удивленно смотрит на меня.
- Нет, я не курю. – Я уже в который раз за день пожимаю плечами и щелкаю зажигалкой. И курю.
А он все так же смотрит на меня. 
Бросая противное «Пока!», я встаю со скамейки и иду домой. И почему-то, я уже знаю, что будет. Послать бы это чертово знание куда подольше и жить… Просто жить.

- Вилл… - Он схватил меня за руку. – Не уходи…

Я не помню, как мы оказались у него не дома, не помню, как оказались в кровати, но так и должно было бы быть.
А потом была ночь… Долгая, страстная и последняя. Я-то об этом знала, а вот Метт – нет. Но ему это было и не нужно, мне – тем более.
Все, как в фильмах: полупустая бутылка вина, след от помады на одном из бокалов, пепельница полная окурков.
Вскоре он уснул, а я сидела на подоконнике и курила сигарету за сигаретой. С рассветом я уйду, захватив его любимый свитер, а ему на память останется лишь сигаретный дым…

Да, теперь все так, как надо. Просто встретились два одиночества. Я – ему чужая, он мне – никто.
Это был Голод. Тоска. Боль. Холод.

Утонувши друг в друге, мы на мгновенье забыли об этом. И были счастливы. Но все проходит, а значит – как обычно – ничего не было.

Просто слишком много сигаретного дыма.
И…

Рассвет…

Saina, спасибо))) Я старалась.

Liffer, честно? Я много кого читала. Хоть некоторое время зачитывалась Лермонтовым, Крапивиным и Дементьевым. Вот))

Геймер, спасибо большое, но не стоило

Геймер, что ж вполне может быть...
Однако сейчас, я пишу приквел (или пытаюсь это сделать) из которого будет более или менее понятно почему же все так случилось.
Хотя, я не думаю, чтобы Вилл была настолько сильна...
Пережить смерть - не так-то просто, особенно если ты знаешь, что мог этому помешать

Спасибо тебе еще раз.
Оно очень долго писалось, наверное, именно поэтому оно мне очень дорого.
И я считаю его одним из дуавшихся проектов)

Но я их не меняла. То, что выложено на конкурсе - это первоначальный вариант.
А потом, я заметила, что герои "Ведьмы" как-то очень удачно подошли. Вот так)
Еще раз спасибо)

Т___Т Нашла, за что извиняться)

Спасибо) Честно этот рассказ писался на одном порыве вдохновения, что и "Кофе и сигареты", думаю, ты понимаешь о чем я. но они получились совершенно полярно-разными - так на меня повлиял фильм.
Хотя, я вроде тебе уже это говорила, это одно из немногих произведений, которым я горжусь)

Спасибо, что прочитала)