У меня в запасе есть еще один потрясный оридж. Как и Портланд, изданный, да еще и переведенный на итальянский))) Но я тебе просто так его ни за что найду. только завтра, по своим закладкам.

По просьбам трудящихся. Выставляю то, что писал спешали в газетко на день учителя. Редакции оно не содержит никакой, разве что пара кавычек от куратора проекта.
Выставляется, чтобы показать - вот что бывает, если не редактировать и писать тему ради темы. А также отличие "газетного" рассказа от нормального творчества.

Тема - йуная училка.

Фик был обозван "Первая встреча". Обзывал не я. Я бы окрестил это "Вечный аппарат обмена".

За окном с самого утра моросил дождь. Упруго барабанили по зонту редкие капли, мелкие лужицы брызгами взлетали из-под ног. Кажется, я тогда торопилась?.. Скорее всего – сильнее всякого ветра в спину меня гнали волнение и страх.

Не будет ни внимательных глаз с задней парты, ни утвердительных кивков. Советов и помощи тоже не будет. На этот раз я только сама. Разумеется, мне было страшно.

В свой самый первый раз я выходила к детям с трясущимися коленками. Весь вечер расписывала каждое свое слово – а тут во рту пересохло, и в голове, как на сложном экзамене, – блаженная пустота… А они ведь ждут! Смотрят распахнутыми во всю ширь глазенками – и ждут. Предметник ободряюще кивает с «камчатки». Я глубоко вздыхаю, улыбаюсь и приступаю к первому в жизни уроку, на котором говорю, а не слушаю. Вроде и давно было, и впечатлений столько, что, наверное, и не запомнишь. Но ничего не забывается.

И вот он – снова «первый не первый раз». Те же дети, школа. Вроде и знаешь, что говорить, а через слово заикаешься. Потом это пройдет, но ведь то – потом. А здесь и сейчас только и знаешь: рассказать тему так, чтобы каждый понял, произвести хорошее впечатление и не опозориться.

Идет урок. Я рассказываю вдохновенно, но не настолько, чтобы фальшивым пафосом разрушить только-только возникшее между нами тонкое доверие.

– А можно выйти? – задирается рука. Тонкая растопыренная пятерня торчит из черного рукава школьной формы. Смотришь на эту ладошку, моргаешь. Вопрос доходит постепенно – вся следовала плану, все было четко, так правильно, так нормально… А тут – каверзный вопрос. Выйти вроде бы и нельзя, запрещает техника безопасности. Не отпустишь – обидится, а вместе с ним и половина мальчишек – друзья же.
– Ну иди, – решаюсь наконец. – Только тихо, хорошо?

С готовностью вылетает из-за парты и исчезает за дверью. По классу разносится смешливый шепоток. Я покрываюсь холодным потом, быстро опускаю глаза. Вроде бы внешний вид в порядке (вчера долго выбирала наряд – чтобы и строго, и со вкусом, и английской воспитательницей, сошедшей со страниц Шарлотты Бронте, не казаться), да и стали бы они столько ждать.

Утихомириваю класс, стараясь выглядеть невозмутимой, перехожу к завершающей части урока. По плану у меня классика – «Как я провел лето». Домашнее сочинение то есть. Дети вздыхают, записывают.

Только на следующем занятии я все понимаю. Собираю тетради, пересчитываю и обнаруживаю, что мой давешний нарушитель ничего не сдал. Интересуюсь, отчего же. И слышу такую по-детски логичную, идеальной кажущуюся ему отговорку:

– А я домашнего задания не знал. Вы же меня сами тогда отпустили! – как будто даже с упреком.

Не впервые, видимо, опробовал метод. Интересно, все так попадаются, или только я – неопытная?

Злиться на них сложно. То, что выглядит для них безукоризненным планом, на деле, для учителя, смешно и неправдоподобно. И таких случаев в учительской практике – море и океан.

Спустя определенное количество времени начинаешь понимать. С детьми не так просто. Им не улыбнешься сухой дежурной улыбкой. Им не скажешь: «Я преподаватель!», ударив себя кулаком в грудь. «Ну и что? – ответят их глаза. – Ты сначала докажи, что ты стоишь того, чтобы мы тебя уважали». Хотя уважать-то они, конечно, будут – взрослый ведь, учитель, воспитание. А что у них там – в душе – творится, ни за что не догадаешься.

Каждого надо запомнить по имени. В каждом надо увидеть личность. Вести себя искренне, естественно – но не выходить за рамки. Соблюдать дистанцию – и в то же время быть приближенным им, равным. Это только кажется, что учителем быть легко.

Дрожать напрасно. Дети, маленькие сенсорные устройства, чувствуют в тебе малейшие изменения. Потому и фальшивить с ними нельзя. Определенно не оценят. Но в то же время учитель – актер. А еще дипломат, оратор, психолог… Кем только ни должен быть, чтобы стать мастером своего дела.

Стала ли я мастером? Не знаю, можно ли быть к себе настолько объективным. Но одно я знаю точно – разница между мной в первый раз наедине с целым классом и мной сейчас неизмеримо велика. Обучая их, я многому учусь сама. Это вечный аппарат обмена.

Отредактировано Вэлдриг (2008-10-11 20:48:30)